Достиг он этой роскоши путёми бурной индустриализации всех своих усадеб; коптили трубы и после того, как Фитингхофы распрощались с этим имуществом. Например, в Шампетерисе в 1813 году появилась уксусная мануфактура, в 1856 — пивоварня, в 1899 — литография; на торфяном заводе Золитуде превращали в деньги дары соседнего болота. Тем не менее, такое соседство позволяло Фитингхофу устроить свою усадьбу в лучшем «дворцовом» вкусе и разбить приятные сады с оранжереями и павильонами.

Маленький дворец Золитуде так выглядел в 1785 году, когда туда наведался Иоганн Кристоф Броце.Дольше всех, вплоть до 1998 года, продержался Шампетерис; Золитуде с её неместным шармом, следуя принципу «Я тебя породил — я тебя и убью», выстояла ещё меньше, добитая индустриализаией. Затем местность славилась ипподромом, но не конями — скорее, одними из первых полётов Российской империи. Сам ипподром занимал огромное пространство вдоль железной дороги.

Первые этажерки испытали импровизированную взлётно-посадочную полосу в мае 1910 года, вскоре Теодор Калеп уже сам конструировал самолёты совсем рядом, на заводе «Мотор» в Засулауксе. 14 апреля два года спустя десять тысяч человек вновь собрались поглазеть на полёт: силы в воздухоплавании испытывала одна из первых женщин-лётчиц Лидия Зверева. Росла бы слава Риги как центра авиастроения, да война началась, и исчезли показательные полёты на Золитудском аэродроме.

В 1919 году всю окраину обнесли границей города, чуть позже в Шампетерисе надумали отводить землю для частных домов. В Золитуде беспорядочно появлялись сарайчики на огородах, пока этот хаос не постановили привести в человеческий вид. Вокруг одной, пешеходной по плану, улицы с 1983 года возвели банальные многоэтажки на 25 000 человек общей вместительностью; той же участи ждал и Шампетерис, но времена поменялись, и патриархальные садики оставили цвести. Чуть поодаль пропал старый ипподром, уже перквалифицированный к тому времени в трассу для мотокросса.